"Не только разум тысячелетий — также безумие их прорывается в нас".
Много у кого видела такие посты. Украду идею, позаписываю, что я прочитала.
Декабрь 2014.
1. Джейн Остин "Гордость и предубеждение".
2. Элиза Ожешко "Марта"Элиза Ожешко "Марта"
"Нельзя безнаказанно подвергать мучительным истязаниям душу человеческую, не разбудив в ней молчаливо притаившихся в ее таинственных недрах задатков преступности. В человеке заложены великие силы, но и слабость его безмерна".
"Существуют разные степени мастерства, и люди овладевают им для разных целей. Даже небольшого мастерства достаточно для того, чтобы доставлять человеку радость, украшать и разнообразить жизнь его и окружающих. Такое дилетантство имеет известный успех в салонах и гостиных и, сопутствуя богатой или обеспеченной жизни, вносит в нее некоторую прелесть, поэзию, яркость впечатлений и праздничность. Однако дилетантство, хотя оно и не совсем лишено полезных и облагораживающих сторон, хотя оно и занимает довольно значительное место в духовной жизни людей, может служить лишь придатком, украшением, изящным узором на канве жизни, делающим эту жизнь более красочной и разнообразной. Но строить все на дилетантстве, оставаться дилетантом всю свою жизнь — нельзя, не годится! Это нельзя потому, что несовершенство и результаты дает несовершенные; не годится, так как тот, кто приносит миру так мало пользы, не имеет права требовать от мира так много — обеспеченного существования и душевного покоя".
Март 2015.
1. Джон Фаулз "КоллекционерДжон Фаулз "Коллекционер"
"Никогда не укроюсь в башне из слоновой кости, ничего не может быть отвратительнее, чем прятаться от жизни, которая тебя не устраивает. Но порой страшно подумать, с чем и как нужно бороться, если принимать жизнь всерьез".
А он сказал:
— Все мужчины — подлецы.
Я ответила, подлее всего, что они способны улыбаться, признаваясь в этом.
2. Янка Ciпакоў "Двое на вулiцы"Янка Ciпакоў "Двое на вулiцы"
"Чаго хоча жанчына? Каб яе кахалi, выслухоўвалi, шкадавалi, лашчылi, мелi ў ёй неабходнасць, часцей трымалi ў абдымках.
Чаго хоча мужчына? Бiлет на футбол!"
Июнь 2015.
1. Марина Цветаева "Из записных книжек и тетрадей"Марина Цветаева "Из записных книжек и тетрадей"
"Ведь нужно быть мертвым, чтобы предпочесть деньги".
"С Вами не живёшь, а паришь! (Или – «горишь») <...>[мне говорилось] «...не радостно, а испуганно, восхищённо-устрашённо – и устрашённо побеждало, т.е. человек из орлиных когтей моего восхищения: восхищения – вырывался – или я сама выпускала – и – разбивался? нет, потерев лоб или затылок – разгибался как резиновый... И жил дальше. А я жила – дальше, т.е. дальше писала. Это история каждой любви".
"Если последнее волнение сильней, то п. ч. физика, вообще, сильней. Зубная боль сильнее (грубее) душевной. Но умирают — от душевной, от зубной — нет.
Сила еще не есть мерило вещи, это только — признак ее. И даже если от зубной боли пускают пулю в лоб — да, боль сильна, но и она и такая смерть — невысокого порядка.)"
"Умер вовсе не потому что Революция умерла — а потому что девушка не любила. И умер вовсе не потому что и одна умерла и другая не любила — потому что — как еще Наполеон сказал Гёте о Вертере — от двух вещей не умирают (Вертер: любовь и расстроенные дела), всегда — от одной. (Иногда — от всего, но это тоже — от одного.) Народное: двум смертям не бывать относится не только к смерти, а к причине смерти".
"…Любовь (даже к морю) — прежде всего — делать дело, иначе это тупик, как море для не пловца: меня".
"За все патить собой".
"Напряжение растраты неосознанно, и утомление подкрадывается яко тать в нощи. Процесс растраты — усладителен, завершение его — опустошительно. Душа точно мстит за то, что человек часами мог обходиться без нее. (Расплата за каждое развлечение: расплата за растрату на ничтожное.) И — о странность! — выпитое море превращается в ощущение: выпит! (в твою собственную выпитость)".
"Желая польстить царю, мы отмечаем человеческое в нем — дарование, свойство характера, удачное слово, то есть духовное, то есть наше.
Желая польстить нам, цари хвалят: чашку, из которой мы их угощаем, копеечного петуха в руках нашего ребенка, то есть вещественное, то есть их, то, чем они так сверх-богаты… Каждый до неба превозносит в другом — свое, данное тому в размерах булавочной головки".
"Ответ человека «не знаю», когда дело касается его собственной души так же поражает меня, как других мое вечное «не вижу» (близорукость)".
"Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины не Любовь, а женщин.
Женщины никогда не изменяют.
Мужчины — всегда".
"Не могу — хоть убейте! — чтобы человек думал, что мне что-нибудь от него нужно. Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие чаще всего даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я?"
"Пишу Вам это письмо с наслаждением, не доходящим, однако, до сладострастия, ибо сладострастие — умопомрачение, а я — вполне трезва.
Я Вас больше не люблю.
Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда.
Если бы Вы полюбили другую женщину, я бы улыбнулась — с высокомерным умилением — и задумалась — с любопытством — о Вас и о ней.
Я — aus dem Spiel.
— Все, что я чувствую к Вам — легкое волнение от голоса, и то общее творческое волнение, как всегда в присутствии ума-партнера.
Ваше лицо мне по-прежнему нравится.
— Почему я Вас больше не люблю? Зная меня, Вы не ждете «не знаю».
Два года подряд я — мысленно — в душе своей — таскала Вас с собой по всем дорогам, залам, церквам, вагонам, я не расставалась с Вами ни на секунду, считала часы, ждала звонка, лежала, как мертвая, если звонка не было, всё, как все, и все-таки не всё, как все.
Вижу Ваше смуглое лицо над стаканом кофе — в кофейном и табачном дыму — Вы были как бархат, я говорю о голосе — и как сталь — говорю о словах — я любовалась Вами, я Вас очень любила.
Одно сравнение — причудливое, но вернейшее: Вы были для меня тем барабанным боем, подымающим на ноги в полночь всех мальчишек города.
— Вы первый перестали любить меня. Если бы этого не случилось, я бы до сих пор Вас любила, ибо я люблю всегда до самой последней возможности.
Сначала Вы приходили в 4 часа, потом в 5 ч., потом в 6 ч., потом в восьмом, потом совсем перестали.
Вы не разлюбили меня (как отрезать). Вы просто перестали любить меня каждую минуту своей жизни, и я сделала то же, послушалась Вас, как всегда.
Вы первый забыли, кто я.
Пишу Вам без горечи — и без наслаждения. Вы без горечи — и без наслаждения, Вы все-таки лучший знаток во мне, чем кто-нибудь, я просто рассказываю Вам, как знатоку и ценителю — и я думаю, что Вы по старой привычке похвалите меня за точность чувствования и передачи".
"Женщине, если она человек, мужчина нужен, как роскошь, — очень, очень иногда. Книги, дом, забота о детях, радости от детей, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга, — что тут делать мужчине?
У женщины, вне мужчины, целых два моря: быт и собственная душа".
"Зверь тем лучше человека, что никогда не вульгарен".
"О черни.
Кого я ненавижу (и вижу), когда говорю: чернь.
Солдат? — Нет, сижу и пью с ними чай часами из боязни, что обидятся, если уйду.
Рабочих? — Нет, от «позвольте прикурить» на улице, даже от чистосердечного: «товарищ» — чуть ли не слезы на глазах.
Крестьян? — Готова с каждой бабой уйти в ее деревню — жить: с ней, с ее ребятишками, с ее коровами (лучше без мужа, мужиков боюсь!) ? главное: слушать, слушать, слушать!
Кухарок и горничных? — Но они, даже ненавидя, так хорошо рассказывают о домах, где жили: как барин газету читал: «Русское слово», как барыня черное платье себе сшила, как барышня замуж не знала за кого идти: один дохтур был, другой военный…
Ненавижу — поняла — вот кого: толстую руку с обручальным кольцом и (в мирное время) кошелку в ней, шелковую («клеш») юбку на жирном животе, манеру что-то высасывать в зубах, шпильки, презрение к моим серебряным кольцам (золотых-то, видно, нет!) — уничтожение всей меня — все человеческое мясо — мещанство!"
Июль 2015.
1. Яна Алексеева "Ученье — свет..."
2. Александр Куприн "Гранатовый браслет"
3. Александр Грин "Алые паруса"
Август 2015.
1. Генрих фон Клейст "Пентесилея"Генрих фон Клейст "Пентесилея"
"Ошибка здесь. Влеченье и мученье —
Созвучные слова. Кто крепко любит,
Тому нетрудно перепутать их".
"Изволь. Вот слушай.
В стране, подвластной ныне амазонкам,
Жил встарь народ богопослушных скифов,
Свободных и воинственных, как все
Земные племена в тот век далекий.
Своими с незапамятных времен
Считал он земли тучного Кавказа,
Однако эфиопский царь Вексор
Пришел к подножью наших гор и скифов,
Его с оружьем встретивших, разбил,
В долины их проник и, острой сталью
Уничтожая мальчиков и старцев,
Род наших предков стер с лица земли.
В дома их победители вселились,
Свою утробу алчно насыщая
Дарами плодоносной их земли,
И с беспримерным варварским бесстыдством
Их женщин стали принуждать к любви,
Влача на ложе похоти и срама
Жен прямо от могилы их мужей.
Но рано или поздно человек
С плеч сбрасывает груз невыносимый.
Терпеть не станет свыше меры он.
В храм Марса ночью женщины сходились
И о ступени бились головой,
Мольбы о мщенье втайне воссылая.
В постелях опозоренных они
Припрятывали острые кинжалы,
Откованные ими в очагах
Из игл, колец, браслетов и застежек,
И ждали только бракосочетанья
Вексора с их царицей Танаисой,
Чтобы гостей клинком облобызать.
В день свадебного торжества царица
Сама пронзила сердце жениху,
Не с эфиопом в брак вступив, а с Марсом,
И насмерть жены в ту же ночь все племя
Насильников клинками заласкали.
И, на совет сойдясь, народ решил,
Что женщинам, свершившим этот подвиг,
Быть подобает вольными, как ветер,
И власти пола сильного не знать.
Они свое устроят государство,
Где больше не раздастся никогда
Мужское повелительное слово,
Где учредят они свои законы,
Где будут сами охранять себя
И где царицей станет Танаиса.
Мужчина, увидавший царство их,
Свои глаза сомкнет навеки тут же;
А если у кого родится мальчик,
Зачатый от насильника, он будет
Вслед дикому отцу отправлен в Орк".
"Считают, что несчастье возвышает,
Но этому не верю я, родная.
Оно меня ожесточало только
И вынуждало на богов и смертных
С необъяснимой страстью восставать.
Мне каждое лицо, коль скоро счастьем
Оно светилось, было ненавистно.
Казалось мне: когда дитя играет,
Оно смеется над моею болью.
А ныне всех вокруг хочу я видеть
В довольстве и веселье. Ах, подруга,
Героем можно и в страданье стать,
Но с богом только радость нас равняет".
"Ахилл
Ты ей скажи,
Что я ее люблю.
Протоя
Как!
Ахилл
Видит небо,
Люблю, как все мужчины женщин любят,
Стыдливо и желанием томясь,
Невинно и пылая вожделеньем.
Хочу назвать ее своей царицей".
"Немало в женском сердце есть такого,
Что нужно прятать от дневного света".
"Так уж рок судил.
Поверь, с себя ей сбросить много легче
Стальные неразрывные оковы,
Чем груз тобой осмеянного чувства".
"Пусть он придет.
Пусть выю мне стальной пятой придавит.
Доколе же моим щекам цветущим
От первородной грязи отличаться?
Пусть за четверкой он меня протащит
Вниз головой, а после бросит это
Трепещущее юной жизнью тело
Стервятникам пернатым или псам.
Уж лучше прахом быть, чем нелюбимой".
"Прямым путем стремится в Орк царица,
И если не Пелид, то враг, живущий
У ней самой в груди, ее сразит!"
2. Яна Алексеева "Танцуют все!"
Сентябрь 2015.
1. Марина и Сергей Дяченко "Ритуал"
Октябрь 2015.
1. Стивен Чбоски "Хорошо быть тихоней"
Ноябрь 2015.
1. Александр Грин "Золотая цепь
2. Альфред Дёблин "Берлин Александерплац"
Декабрь 2014.
1. Джейн Остин "Гордость и предубеждение".
2. Элиза Ожешко "Марта"Элиза Ожешко "Марта"
"Нельзя безнаказанно подвергать мучительным истязаниям душу человеческую, не разбудив в ней молчаливо притаившихся в ее таинственных недрах задатков преступности. В человеке заложены великие силы, но и слабость его безмерна".
"Существуют разные степени мастерства, и люди овладевают им для разных целей. Даже небольшого мастерства достаточно для того, чтобы доставлять человеку радость, украшать и разнообразить жизнь его и окружающих. Такое дилетантство имеет известный успех в салонах и гостиных и, сопутствуя богатой или обеспеченной жизни, вносит в нее некоторую прелесть, поэзию, яркость впечатлений и праздничность. Однако дилетантство, хотя оно и не совсем лишено полезных и облагораживающих сторон, хотя оно и занимает довольно значительное место в духовной жизни людей, может служить лишь придатком, украшением, изящным узором на канве жизни, делающим эту жизнь более красочной и разнообразной. Но строить все на дилетантстве, оставаться дилетантом всю свою жизнь — нельзя, не годится! Это нельзя потому, что несовершенство и результаты дает несовершенные; не годится, так как тот, кто приносит миру так мало пользы, не имеет права требовать от мира так много — обеспеченного существования и душевного покоя".
Март 2015.
1. Джон Фаулз "КоллекционерДжон Фаулз "Коллекционер"
"Никогда не укроюсь в башне из слоновой кости, ничего не может быть отвратительнее, чем прятаться от жизни, которая тебя не устраивает. Но порой страшно подумать, с чем и как нужно бороться, если принимать жизнь всерьез".
А он сказал:
— Все мужчины — подлецы.
Я ответила, подлее всего, что они способны улыбаться, признаваясь в этом.
2. Янка Ciпакоў "Двое на вулiцы"Янка Ciпакоў "Двое на вулiцы"
"Чаго хоча жанчына? Каб яе кахалi, выслухоўвалi, шкадавалi, лашчылi, мелi ў ёй неабходнасць, часцей трымалi ў абдымках.
Чаго хоча мужчына? Бiлет на футбол!"
Июнь 2015.
1. Марина Цветаева "Из записных книжек и тетрадей"Марина Цветаева "Из записных книжек и тетрадей"
"Ведь нужно быть мертвым, чтобы предпочесть деньги".
"С Вами не живёшь, а паришь! (Или – «горишь») <...>[мне говорилось] «...не радостно, а испуганно, восхищённо-устрашённо – и устрашённо побеждало, т.е. человек из орлиных когтей моего восхищения: восхищения – вырывался – или я сама выпускала – и – разбивался? нет, потерев лоб или затылок – разгибался как резиновый... И жил дальше. А я жила – дальше, т.е. дальше писала. Это история каждой любви".
"Если последнее волнение сильней, то п. ч. физика, вообще, сильней. Зубная боль сильнее (грубее) душевной. Но умирают — от душевной, от зубной — нет.
Сила еще не есть мерило вещи, это только — признак ее. И даже если от зубной боли пускают пулю в лоб — да, боль сильна, но и она и такая смерть — невысокого порядка.)"
"Умер вовсе не потому что Революция умерла — а потому что девушка не любила. И умер вовсе не потому что и одна умерла и другая не любила — потому что — как еще Наполеон сказал Гёте о Вертере — от двух вещей не умирают (Вертер: любовь и расстроенные дела), всегда — от одной. (Иногда — от всего, но это тоже — от одного.) Народное: двум смертям не бывать относится не только к смерти, а к причине смерти".
"…Любовь (даже к морю) — прежде всего — делать дело, иначе это тупик, как море для не пловца: меня".
"За все патить собой".
"Напряжение растраты неосознанно, и утомление подкрадывается яко тать в нощи. Процесс растраты — усладителен, завершение его — опустошительно. Душа точно мстит за то, что человек часами мог обходиться без нее. (Расплата за каждое развлечение: расплата за растрату на ничтожное.) И — о странность! — выпитое море превращается в ощущение: выпит! (в твою собственную выпитость)".
"Желая польстить царю, мы отмечаем человеческое в нем — дарование, свойство характера, удачное слово, то есть духовное, то есть наше.
Желая польстить нам, цари хвалят: чашку, из которой мы их угощаем, копеечного петуха в руках нашего ребенка, то есть вещественное, то есть их, то, чем они так сверх-богаты… Каждый до неба превозносит в другом — свое, данное тому в размерах булавочной головки".
"Ответ человека «не знаю», когда дело касается его собственной души так же поражает меня, как других мое вечное «не вижу» (близорукость)".
"Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины не Любовь, а женщин.
Женщины никогда не изменяют.
Мужчины — всегда".
"Не могу — хоть убейте! — чтобы человек думал, что мне что-нибудь от него нужно. Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие чаще всего даже не голодны, отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я?"
"Пишу Вам это письмо с наслаждением, не доходящим, однако, до сладострастия, ибо сладострастие — умопомрачение, а я — вполне трезва.
Я Вас больше не люблю.
Ничего не случилось, — жизнь случилась. Я не думаю о Вас ни утром, просыпаясь, ни ночью, засыпая, ни на улице, ни под музыку, — никогда.
Если бы Вы полюбили другую женщину, я бы улыбнулась — с высокомерным умилением — и задумалась — с любопытством — о Вас и о ней.
Я — aus dem Spiel.
— Все, что я чувствую к Вам — легкое волнение от голоса, и то общее творческое волнение, как всегда в присутствии ума-партнера.
Ваше лицо мне по-прежнему нравится.
— Почему я Вас больше не люблю? Зная меня, Вы не ждете «не знаю».
Два года подряд я — мысленно — в душе своей — таскала Вас с собой по всем дорогам, залам, церквам, вагонам, я не расставалась с Вами ни на секунду, считала часы, ждала звонка, лежала, как мертвая, если звонка не было, всё, как все, и все-таки не всё, как все.
Вижу Ваше смуглое лицо над стаканом кофе — в кофейном и табачном дыму — Вы были как бархат, я говорю о голосе — и как сталь — говорю о словах — я любовалась Вами, я Вас очень любила.
Одно сравнение — причудливое, но вернейшее: Вы были для меня тем барабанным боем, подымающим на ноги в полночь всех мальчишек города.
— Вы первый перестали любить меня. Если бы этого не случилось, я бы до сих пор Вас любила, ибо я люблю всегда до самой последней возможности.
Сначала Вы приходили в 4 часа, потом в 5 ч., потом в 6 ч., потом в восьмом, потом совсем перестали.
Вы не разлюбили меня (как отрезать). Вы просто перестали любить меня каждую минуту своей жизни, и я сделала то же, послушалась Вас, как всегда.
Вы первый забыли, кто я.
Пишу Вам без горечи — и без наслаждения. Вы без горечи — и без наслаждения, Вы все-таки лучший знаток во мне, чем кто-нибудь, я просто рассказываю Вам, как знатоку и ценителю — и я думаю, что Вы по старой привычке похвалите меня за точность чувствования и передачи".
"Женщине, если она человек, мужчина нужен, как роскошь, — очень, очень иногда. Книги, дом, забота о детях, радости от детей, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга, — что тут делать мужчине?
У женщины, вне мужчины, целых два моря: быт и собственная душа".
"Зверь тем лучше человека, что никогда не вульгарен".
"О черни.
Кого я ненавижу (и вижу), когда говорю: чернь.
Солдат? — Нет, сижу и пью с ними чай часами из боязни, что обидятся, если уйду.
Рабочих? — Нет, от «позвольте прикурить» на улице, даже от чистосердечного: «товарищ» — чуть ли не слезы на глазах.
Крестьян? — Готова с каждой бабой уйти в ее деревню — жить: с ней, с ее ребятишками, с ее коровами (лучше без мужа, мужиков боюсь!) ? главное: слушать, слушать, слушать!
Кухарок и горничных? — Но они, даже ненавидя, так хорошо рассказывают о домах, где жили: как барин газету читал: «Русское слово», как барыня черное платье себе сшила, как барышня замуж не знала за кого идти: один дохтур был, другой военный…
Ненавижу — поняла — вот кого: толстую руку с обручальным кольцом и (в мирное время) кошелку в ней, шелковую («клеш») юбку на жирном животе, манеру что-то высасывать в зубах, шпильки, презрение к моим серебряным кольцам (золотых-то, видно, нет!) — уничтожение всей меня — все человеческое мясо — мещанство!"
Июль 2015.
1. Яна Алексеева "Ученье — свет..."
2. Александр Куприн "Гранатовый браслет"
3. Александр Грин "Алые паруса"
Август 2015.
1. Генрих фон Клейст "Пентесилея"Генрих фон Клейст "Пентесилея"
"Ошибка здесь. Влеченье и мученье —
Созвучные слова. Кто крепко любит,
Тому нетрудно перепутать их".
"Изволь. Вот слушай.
В стране, подвластной ныне амазонкам,
Жил встарь народ богопослушных скифов,
Свободных и воинственных, как все
Земные племена в тот век далекий.
Своими с незапамятных времен
Считал он земли тучного Кавказа,
Однако эфиопский царь Вексор
Пришел к подножью наших гор и скифов,
Его с оружьем встретивших, разбил,
В долины их проник и, острой сталью
Уничтожая мальчиков и старцев,
Род наших предков стер с лица земли.
В дома их победители вселились,
Свою утробу алчно насыщая
Дарами плодоносной их земли,
И с беспримерным варварским бесстыдством
Их женщин стали принуждать к любви,
Влача на ложе похоти и срама
Жен прямо от могилы их мужей.
Но рано или поздно человек
С плеч сбрасывает груз невыносимый.
Терпеть не станет свыше меры он.
В храм Марса ночью женщины сходились
И о ступени бились головой,
Мольбы о мщенье втайне воссылая.
В постелях опозоренных они
Припрятывали острые кинжалы,
Откованные ими в очагах
Из игл, колец, браслетов и застежек,
И ждали только бракосочетанья
Вексора с их царицей Танаисой,
Чтобы гостей клинком облобызать.
В день свадебного торжества царица
Сама пронзила сердце жениху,
Не с эфиопом в брак вступив, а с Марсом,
И насмерть жены в ту же ночь все племя
Насильников клинками заласкали.
И, на совет сойдясь, народ решил,
Что женщинам, свершившим этот подвиг,
Быть подобает вольными, как ветер,
И власти пола сильного не знать.
Они свое устроят государство,
Где больше не раздастся никогда
Мужское повелительное слово,
Где учредят они свои законы,
Где будут сами охранять себя
И где царицей станет Танаиса.
Мужчина, увидавший царство их,
Свои глаза сомкнет навеки тут же;
А если у кого родится мальчик,
Зачатый от насильника, он будет
Вслед дикому отцу отправлен в Орк".
"Считают, что несчастье возвышает,
Но этому не верю я, родная.
Оно меня ожесточало только
И вынуждало на богов и смертных
С необъяснимой страстью восставать.
Мне каждое лицо, коль скоро счастьем
Оно светилось, было ненавистно.
Казалось мне: когда дитя играет,
Оно смеется над моею болью.
А ныне всех вокруг хочу я видеть
В довольстве и веселье. Ах, подруга,
Героем можно и в страданье стать,
Но с богом только радость нас равняет".
"Ахилл
Ты ей скажи,
Что я ее люблю.
Протоя
Как!
Ахилл
Видит небо,
Люблю, как все мужчины женщин любят,
Стыдливо и желанием томясь,
Невинно и пылая вожделеньем.
Хочу назвать ее своей царицей".
"Немало в женском сердце есть такого,
Что нужно прятать от дневного света".
"Так уж рок судил.
Поверь, с себя ей сбросить много легче
Стальные неразрывные оковы,
Чем груз тобой осмеянного чувства".
"Пусть он придет.
Пусть выю мне стальной пятой придавит.
Доколе же моим щекам цветущим
От первородной грязи отличаться?
Пусть за четверкой он меня протащит
Вниз головой, а после бросит это
Трепещущее юной жизнью тело
Стервятникам пернатым или псам.
Уж лучше прахом быть, чем нелюбимой".
"Прямым путем стремится в Орк царица,
И если не Пелид, то враг, живущий
У ней самой в груди, ее сразит!"
2. Яна Алексеева "Танцуют все!"
Сентябрь 2015.
1. Марина и Сергей Дяченко "Ритуал"
Октябрь 2015.
1. Стивен Чбоски "Хорошо быть тихоней"
Ноябрь 2015.
1. Александр Грин "Золотая цепь
2. Альфред Дёблин "Берлин Александерплац"
@темы: книга